В электрических записях нет той легкости звучания, которая свойственна акустическим пластинкам, тем не менее музыкального потенциала 1930х еще более чем достаточно, чтобы удивить слушателя необычной правдивостью происходящего в студии. Чего только стоит юродивый Козловского.
Неповторимый мир музыки начала ХХ века — песни, романсы и оперные арии. Шикарные, открытые голоса, необычные для современного уха акценты и интерпретации, гипнотический звук, загадочная русская душа.
