Back To Music - это уникальные Lo-Fi аудио технологии и демонстрация звучания самодельной ламповой аудиоаппаратуры на примере ремастеринга с грампластинок.
Велике пианисты первой половины ХХ века. Поражает, насколько ярко выражена индивидуальность стиля у музыкантов тех лет! Определенно, нынешнее поколение не может порадовать таким разнообразием, сегодняшний мейнстрим слишком стерилен.
Годовский один из немногих пианистов, которые способны извлечь из хрупкой лирики Шопена самые нежные оттенки, ноктюрны в его исполнении близки к идеалу. Качество записи в среднем на четверку — некоторые моменты еле угадываются, иногда слышны детонации.
Техника Giorgini и Lucia в сравнении с Карузо не так хороша, однако они более открыты в своих чувствах, что с лихвой окупает их вокальные огрехи. Boronat пышет задором, особенно в контрасте с флегматичной, голубых кровей Альмой Глюк. Дидуру не хватает вдохновения.
Безупречная техника Карузо не позволяет придраться ни к одной его ноте спетой на итальянском, его тембр необычайно красив, подача деликатна и одновременно мощна. Добавить ко всему этому больше искренних эмоций и был бы абсолютный идеал.
Русская вокальная школа выгодно отличается от классического бельканто более искренними переживаниями и естественностью эмоций, что трогает до глубины души и порой даже вышибает слезу от избытка чувств.
Бесшабашный и жизнерадостный свинг от Джанго Рейнхардта и Стефана Граппели. Предвоенные годы — наиболее продуктивный период из творчества, когда их виртуозные соло стали предметом копирования и недостижимым идеалом многих музыкантов.
После революции лучшие оперные певцы покинули Россию, тем удивительней было встретить на Музтресте 1930го года запись великолепного во всех отношениях тенора Сергея Родамского. Жаль пластинка сильно поезжена, а Родамский, как выяснилось, был в СССР на гастролях.
Харизматичный, раскованный и от души импровизирующий Гилельс (чего не скажешь о его поздних записях), виртуозный Флиер, мистические прелюдии Рахманинова в исполнении Зака, романтическая Бекман-Щербина.
